Мы только с голоса поймем,
Что там царапалось, боролось...
Звезда с звездой - могучий стык,
Кремнистый путь из старой песни,
Кремня и воздуха язык,
Кремень с водой, с подковой перстень,
На мягком сланце облаков
Молочный грифельный рисунок -
Не ученичество миров,
А бред овечьих полусонок.
Мы стоя спим в густой ночи
Под теплой шапкою овечьей.
Обратно, в крепь, родник журчит
Цепочкой, пеночкой и речью.
Здесь пишет страх, здесь пишет сдвиг
Свинцовой палочкой молочной,
Здесь созревает черновик
Учеников воды проточной.
Крутые козьи города,
Кремней могучее слоенье,
И все-таки еще гряда -
Овечьи церкви и селенья!
Им проповедует отвес,
Вода их учит, точит время;
И воздуха прозрачный лес
Уже давно пресыщен всеми.
Как мертвый шершень возле сот,
День пестрый выметен с позором.
И ночь-коршунница несет
Горящий мел и грифель кормит.
С иконоборческой доски
Стереть дневные впечатленья,
И, как птенца, стряхнуть с руки
Уже прозрачные виденья!
Плод нарывал. Зрел виноград.
День бушевал, как день бушует.
И в бабки нежная игра,
И в полдень злых овчарок шубы.
Как мусор с ледяных высот -
Изнанка образов зеленых -
Вода голодная течет,
Крутясь, играя, как звереныш.
И как паук ползет ко мне, -
Где каждый стык луной обрызган,
На изумленной крутизне
Я слышу грифельные визги.
Ломаю ночь, горящий мел,
Для твердой записи мгновенной,
Меняю шум на пенье стрел,
Меняю строй на стрепет гневный.
Кто я? Не каменщик прямой,
Не кровельщик, не корабельщик, -
Двурушник я, с двойной душой,
Я ночи друг, я дня застрельщик.
Блажен, кто называл кремень
Учеником воды проточной!
Блажен, кто завязал ремень
Подошве гор на твердой почве!
И я теперь учу дневник
Царапин грифельного лета,
Кремня и воздуха язык,
С прослойкой тьмы, с прослойкой света
И я хочу вложить персты
В кремнистый путь из старой песни,
Как в язву, заключая в стык
Кремень с водой, с подковой перстень.
1923; 1937
|
|
We will only understand by hearing,
What was scratching and struggling there...
A powerful junction, a star with a star,
A flinty path from the old song,
The language of flint and air,
Flint with water, a ring with a horseshoe.
On the soft slate of the clouds
A milky graphite sketch -
Not the apprenticeship of worlds,
But fleecy somnolent raving.
We sleep on our feet in the thick night
Under a warm sheepskin hat.
The spring flows back up to the quarry, babbling
Like a fine chain, foaminess, speech.
Fear writes here, Disjunction writes here
With a milky lead stick,
Here a rough draft ripens
By apprentices of swift water.
Steep cities of goats,
Mighty flint strata;
And yet another ridge -
Ovine abodes and churches!
The sheer slope preaches to them,
The water teaches them, time sharpens them,
And the transparent forest of the air
Has long been surfeited by it all.
Like a dead hornet from the nest
The motley day's tossed out in shame.
And raptor night brings
A piece of burning chalk to feed the graphite.
To wipe away the day's impressions
From the iconoclastic board
And like a fledgling shake from your hand,
The visions already transparent!
The fruit was being picked. The grapes were ripening.
The day was raging, as days rage.
A tender game of tag,
At noon the coats of angry sheep dogs.
Like trash from icy heights -
The inner side of green images -
The hungry water falls,
Whirling and romping, like a cub.
Like a spider crawling toward me -
And at an awesome height
Where every junction's splashed with moonlight,
I hear the graphite squeak
I break up the night, blazing chalk
For an instantaneous solid jotting.
I exchange noise for the singing of arrows
Exchange order for an angry vulture.
Who am I? No simple mason,
No roofer, no shipbuilder, -
A double-dealer, with a two-faced soul,
Friend of the night, pioneer of the day.
Blessed is he who called flint
An apprentice of running water.
Blessed is he who tied a thong
To the mountains' foot on solid earth.
And now I study the diary
Of scratches left by graphite summer,
The language of flint and air,
With a layer of darkness, a layer of light;
And I want to thrust my fingers
Into the flinty path from the old song,
As into a wound, closing into a junction -
Flint with water, a ring with a horseshoe.
1923, 1937
|
