Я - Москвы зевака,
снайперов мишень.
Нас с моста эваку-
ируют взашей.
Все, как у "Живаго".
Без Христа страшней.
На витринах Снайдерсы,
а в кармане - вакуум.
Сникерсы и снайперы.
Что-то рядом звякнуло.
Что-то рядом просвистело.
Интересное кино.
Где-то бродит мое тело?
А душе ль не все равно?
Мы - случайые мишени,
мы зеваки, я и ты,
в нас постыдное смешенье
любопытства и беды.
Позабыв хохмить и охать,
я гляжу на Белый дом,
почерневший, словно ноготь
от удара молотком.
Что-то сердце хватануло.
Я гляжу позор страны,
как вверху клавиатуры
стали клавиши черны.
А на улице Неждановой.
где ходил я час назад,
разбросав стекло несданное,
три застреленных лежат.
5 октября 1994
|
|
I'm a Moscow idler,
a sniper's bull's eye.
We're being evac-
uated the hell off this sidewalk.
Like in Pasternak's
Zhivago, it's scarier without Christ.
There are Nikes in the windows
And a black hole in my pocket.
Snickers and snipers.
Nearby, something rocketed.
Something whistled by.
Cool film.
My body's wandering somewhere?
Does my soul care?
We're an accidental incidence,
you and I are idlers,
an unhealthy admixture
Of curiosity and indigence.
Forgetting to groan or snigger
I look at the White House.
It's black as a finger
hit by a hammer.
A tug at the heartstrings
as I glance at my country's disgrace.
Its upper corpus
looks like piano keys.
And on the street where I strolled
just an hour ago,
lie three gunned-down corpses
and some unredeemed empties.
5 October 1994
|
