Я вернулся в мой город, знакомый до слез,
До прожилок, до детских припухлых желез.
Ты вернулся сюда, так глотай же скорей
Рыбий жир ленинградских речных фонарей,
Узнавай же скорее декабрьский денек,
Где к зловещему дегтю подмешан желток.
Петербург! я еще не хочу умирать!
У тебя телефонов моих номера.
Петербург! У меня еще есть адреса,
По которым найду мертвецов голоса.
Я на лестнице черной живу, и в висок
Ударяет мне вырванный с мясом звонок,
И всю ночь напролет жду гостей дорогих,
Шевеля кандалами цепочек дверных.
Декабрь 1930
|
|
I returned to my city that I know like my tears,
Like my veins, like childhood's swollen glands
You've come back here, so swallow at once
The cod liver oil of Leningrad's river lamps,
Recognize, right away, the brief December day,
Egg yolk commingled with ominous tar.
Petersburg! I'm not yet ready to die!
You've still got my telephone numbers.
Petersburg! I still have the addresses
Where I can call on the speech of the dead.
I live on a back staircase, and the clapper
Yanked out with flesh hits me in the temple,
And all night through I wait for precious guests,
Rattling like shackles the chains on the doors.
December 1930
|
