Всю ночь мела метель, но утро ясно.
Еще воскресная по телу бродит лень,
У Благовещенья на Бережках обедня
Еще не отошла. Я выхожу во двор.
Как мало все: и домик, и дымок,
Завившийся над крышей! Сребророзов
Морозный пар. Столпы его восходят
Из-за домов под самый купол неба,
Как будто крылья ангелов гигантских.
И маленьким таким вдруг оказался
Дородный мой сосед, Сергей Иваныч.
Он в полушубке, в валенках. Дрова
Вокруг него раскиданы по снегу.
Обеими руками, напрягаясь,
Тяжелый свой колун над головою
Заносит он, но - тук! тук! тук!- не громко
Звучат удары: небо, снег и холод
Звук поглощают... "С праздником, сосед". -
"А, здравствуйте!" Я тоже расставляю
Свои дрова. Он - тук! Я - тук! Но вскоре
Надоедает мне колоть, я выпрямляюсь
И говорю: "Постойте-ка минутку,
Как будто музыка?" Сергей Иваныч
Перестает работать, голову слегка
Приподымает, ничего не слышит,
Но слушает старательно... "Должно быть,
Вам показалось", - говорит он. "Что вы,
Да вы прислушайтесь. Так ясно слышно!"
Он слушает опять: "Ну, может быть -
Военного хоронят? Только что-то
Мне не слыхать". Но я не унимаюсь:
"Помилуйте, теперь совсем уж ясно.
И музыка идет как будто сверху.
Виолончель... и арфы, может быть...
Вот хорошо играют! Не стучите".
И бедный мой Сергей Иваныч снова
Перестает колоть. Он ничего не слышит,
Но мне мешать не хочет и досады
Старается не выказать. Забавно:
Стоит он посреди двора, боясь нарушить
Неслышную симфонию. И жалко
Мне наконец становится его.
Я объявляю: "Кончилось". Мы снопа
За топоры беремся. Тук! Тук! Тук!.. А небо
Такое же высокое, и так же
В нем ангелы пернатые сияют.
1920
|
|
All night a blizzard blew, but the morning is clear.
A Sunday laziness still lingers in my body,
At the Berezhki Church of the Annunciation mass
Hasn't ended yet. I go out into the yard.
How small everything is: the house and the smoke,
Curling above the roof! The frosty steam
Is a rosy-silver. Its columns rise
From behind the houses up to the very vault of heaven,
Like the wings of giant angels.
And my burly neighbor, Sergei Ivanych,
Suddenly seems so small.
He's in a fur jacket and felt boots. Split logs
Are strewn around him in the snow.
With both hands, straining,
He lifts his heavy ax over his head,
But-tap! tap! tap!-the blows
Sound lightly: sky, snow and cold
Muffle the sound..."Happy Holiday, neighbor."
"Ah, hello!"-I'm also stacking
My wood. He goes-tap! I go-tap! But soon
I'm tired of chopping, I stand up straight
And say: "Wait a minute,
Do I hear music?" Sergei Ivanych
Stops working, lifts his head
A little, doesn't hear anything,
But listens carefully..."You must have
Imagined it," he says.-"What do you mean?
Just listen. It's so clear!"
He listens again: "Well, maybe-
They're burying a military man? Only somehow
I can't hear it." But I don't give up:
"Come on, now it's completely clear.
And the music seems to be coming from above.
A cello...and harps, perhaps...
How well they play! Don't chop."-
And my poor Sergei Ivanych once more
Stops chopping. He doesn't hear a thing,
But doesn't want to bother me, and tries
Not to show his annoyance. It's amusing:
He stands in the middle of the yard, afraid to interrupt
The inaudible symphony. And finally
I feel sorry for him.
I announce: "It's over." Once more we
Take up our axes. Tap! Tap! Tap!..And the sky
Is just as high, and in it still
The winged angels shine.
1920
|
